0

Везде бурьян. Барнаульский режиссер рассказал, почему на Алтае трудно снять хорошее кино

Дмитрий Шарабарин

Столичные кинематографисты любят Алтай за шикарную натуру и дешевизну. Но собственное кинопроизводство в регионе «с шукшинским наследием» идет со скрипом. Руководитель Молодежного центра кинематографистов Алтая (МЦКА), режиссер и продюсер Дмитрий Шарабарин говорит, что дело в отсутствии хорошей школы и господдержки, но считает, что на Алтае можно снять новый «Парк Юрского периода» и знает, что для этого нужно.

«Неофиты» и «динозавры»

— Молодежный центр работает два года. Ваши ожидания оправдались?

— Когда мы его задумывали, нам казалось, что у нас полно кинематографистов. И вот осталось создать некую контору, где все дружно соберутся и станут снимать великое кино.

Потом выяснилось, что кинематографистов у нас раз два и обчелся, мы все друг друга знаем, и «критическая масса» людей кино в крае не накапливается никак: все уезжают. Есть много студий, к которым вроде присмотришься — хорошие ребята, только собираешься сотрудничать — а они уже в Москве.

— Речь идет о молодежи, которая грезит столицами?

— Есть ребята, я их называю неофитами. Они начитанные и «насмотренные». У них много энергии. Им кажется, что все остальные — старперы и динозавры, а «мы тут всех сейчас порвем». Они начинают снимать и сталкиваются с конкуренцией. Причем даже не в крае,а в российском масштабе. Тогда приходит понимание, что они — одни из тысяч.

Кино — это не тот случай, где ты один в поле воин. Здесь важно сотрудничество очень многих людей, совместная работа, участие в коллективных проектах. Для этого, в общем-то, МЦКА и создавался.

— Это индивидуализм? Слишком большая вера в себя? Почему молодежь не хочет просить помощи?

— У нас творческая молодежь «андеграундовая». Возможно, это такое чисто барнаульское свойство. Тут все хорошее и интересное всегда было в андеграунде — квартирники, театральные подвалы. Из-под полы. С большой степенью недоверия ко всему, что на свету, и тем более, не дай бог, с официальным оттенком.

Дмитрий Шарабрин

Съемки.
Из личного архива Дмитрия Шарабарина.

Союза нет

— У Молодежного центра есть «официальный оттенок»?

— Многие думают, что если создан Молодежный центр кинематографистов, то это госструктура и под ней есть какие-то деньги. И мы вот просто сидим, считаем бабки и раздаем их тем, кто нам нравится. Нет, у нас ноль рублей, мы негосударственное объединение. Это залог нашей независимости. Но с властью нужно сотрудничать.

— У нас есть региональное отделение Союза кинематографистов. Правда, о нем в последнее время ничего не слышно. Вы сотрудничаете?

— Вот именно: ничего не слышно. У нас очень прохладные отношения. В большинстве региональных отделений Союза кинематографистов, как правило, сидят люди, убеленные сединами, с определенными взглядами на жизнь и кино.

Для них отсутствие диплома ВГИК — это приговор. Они не понимают, что сейчас в свободном доступе есть огромное количество программ и можно обучаться самостоятельно, а вгиковские работы на фестивалях регулярно проигрывают независимым школам кино.

И вот так получилась, что мы разошлись во взглядах, юридически мы от него независимы,что, видимо, еще больше раздражает Союз.

А вот с московским Молодежным центром Союза кинематографистов у нас отличные отношения. В прошлом году получили письмо от Никиты Михалкова с благодарностью за сотрудничество.

Дмитрий Шарабарин

Дмитрий Шарабарин.
Личный архив.

Нефть и миллионы

— Что снимают сейчас студии в Барнауле?

— В основном это коммерческие проекты, реклама в том числе. У нас нет рынка, который бы «кормил» независимые киностудии. Они могут снять за свой счет какое-то маленькое кино и по наивности думать, что вот сейчас попрут заказы. Не попрут.

Я хорошо знаю ситуацию в регионах, поскольку много езжу по форумам и фестивалям. В Тюмени, например, есть продюсерский центр и киношкола. И есть три-четыре миллиона рублей на рядовой проект. У них только монтажеров 20 человек. Они могут позволить себе снимать полнометражное кино и скоро будут это делать.

— Может быть, это некорректное сравнение — с регионом, где нефть, химия и деньги мешками?

— Хорошо. Из Хакасии только что звонили, просят найти возможность показать у нас фильм «Мумиё». Полный метр. Абакан даже меньше Барнаула. И это недалеко от нас. То есть, вон — буквально за огородами, у соседей снимают отличное полнометражное кино!

У нас в регионе нет денег. Более того (наверное, это даже главнее), у бизнеса нет понимания, зачем вообще тратить деньги на какое-то там кино. То, что снимается в Новосибирске за 2 миллиона, у нас снимается за 200 тысяч. Вот такой порядок цен.

— Я помню, было очень много шума вокруг Евгения Бедарева и его проекта «Пока цветет папоротник». Тот случай, когда большое кино снимают наши земляки на нашей же земле. Как получаются такие проекты?

— Они не получаются. Бедарев год собирал деньги под эгидой «народного кино», приложил к этому гигантские усилия. Хотели 60 миллионов, собрали миллион с копейками. Этот фильм двинулся с мертвой точки только тогда, когда Женя обратился к московским продюсерам, когда его поддержал Сергей Майоров и СТС.

Бессмысленно собирать здесь деньги. Никакой краудфандинг не поможет. При всей любви к кинематографу, у нас не верят, что на Алтае можно снять качественное кино: примеров нет. А примеров нет, потому что нет возможностей. Вот мы и пошли по кругу.

Дмитрий Шарабарин

Съемки.
Из личного архива Дмитрия Шарабарина.

Как построить индустрию

— Что региональным кинематографистам предлагает государство?

— Есть отдельные проекты, которые добились финансирования. Например, в прошлом году на питчинге победил Андрей Есаулов с фильмом «Такой футбол» про инваспортсменов. Ему выдали грант местного Минкульта, скоро он презентует фильм. Отличный пример, но это единичный случай.

Хотелось бы создать какую-то систему грантовой поддержки талантливых ребят в крае. Я знаю многих, но у них даже фотоаппарата нет, чтобы снимать. И они либо бросают все это кино навсегда, либо уезжают.

— Другие регионы отличаются от нас в плане господдержки?

— В Якутии, Башкортостане, Татарстане идет просто грандиозное развитие регионального кинематографа. Ребята из Казани в 2016 году (как раз в Год кино) мне как-то сказали: «В этом году вроде нормально нас поддержали так. Из бюджета 27 миллионов выделили. А у вас сколько?»

— Помимо больших финансовых госвливаний, что еще, по-вашему, способствует успеху кинопроизводства в регионах?

— Кино — это не просто фильм, это триада: обучение кинопрофессиям, собственно, производство кино и кинопрокат. Все это должно работать в связке, тогда можно говорить,что в регионе есть индустрия.

В других регионах либо развито кинопроизводство, либо есть сильные киношколы и талантливые промоутеры. У нас ничего этого не было: куда ни плюнь — везде бурьян. Сейчас мы пытаемся заниматься всем в этой триаде, но проблем много.

Многие думают, что у меня должен быть какой-то личный корыстный интерес, что я за чужие деньги хочу свои проблемы решить. Да, у меня есть личный интерес. Я хочу, чтобы в Алтайском крае была киноиндустрия. Чтобы все, включая меня, могли пользоваться этими благами. Обучение, процесс производства, показы, база актеров и режиссеров — я хочу, чтобы все это было.

Дмитрий Шарабарин

Дмитрий Шарабарин.
Личный архив.

Руки из правильного места

— В Барнауле можно научиться снимать кино?

— Четыре года до основания Молодежного центра я преподавал режиссуру в колледже культуры — это единственное место, где готовят людей, имеющих отношение к кино.

Это образование, мягко говоря, недостаточное, во многом построенное на устаревших программах, слабо ориентированное на практику. Никому не в обиду, просто так сложилось, и систему за один день не переделать.

Выпускников колледжа нужно еще дополнительно готовить и даже переобучать. Как говорят гончары, руки правильно ставить.

— Знаю, что Андрей Есаулов открыл киношколу в кинотеатре «Премьера».

— Да, это была его частная инициатива, и он на голом энтузиазме ведет эти курсы. Интерес большой, но люди боятся: типа «кино — это для серьезных людей, куда уж мне, мне 43, и я бухгалтер». Мне тоже 43, и я юрист. Это не повод.

Другое дело, что Андрей скорее читает лекции на общую тему, а нужно системное образование, и наша первейшая задача такую школу сделать. Сейчас ведем переговоры с алтайским Минкультом, верим и надеемся.

Шукшин и красная дорожка

— Долгие годы в крае не было традиций поддерживать кинематограф, больше внимания уделяли телевидению. Сейчас удается переломить ситуацию?

— Эту инерцию застоя непросто победить. Хотя есть Шукшинский кинофестиваль. Это «наше все». Он 20 лет проводился. Но как? В нем же долгие годы не было актуального киносодержания. Это достаточно официальное событие, а потом танцы с ветками калины, застолья, караваи, речи и фотографии столичных гостей с губернатором. Мои знакомые кинематографисты говорили: «Дима, нас тут, конечно, кормят и поят на убой, но когда кино-то начнется».

Надо отдать должное региональному Минкульту (создание нашего центра — это обоюдное движение «снизу» и «сверху»), сейчас у нас много совместных проектов. Два года в регионе проходит питчинг дебютантов, где молодежь может заявить свои кинопроекты и получить какую-то помощь — финансовую, техническую, продюсерскую. В этом году провели круглый стол «Нестоличное кино», собрали 10 регионов, обменялись опытом.

Дмитрий Шарабарин

Фестиваль уличного кино.
vk.com/parksporta

— В программе Шукшинских дней появились фестиваль короткометражек, уличные кинопоказы, мастер-классы. Ощущение, что вам дали карт-бланш.

— Когда тебе дают карт-бланш — это ответственно. И при всем желании не с кем ответственностью и поделиться-то. Несмотря на большую поддержку, я чуть не сдох в этот раз. Сегодня круглый стол, завтра питчинг, потом я в жюри фестиваля, послезавтра мы уже куда-то едем. И все это события российского масштаба.

Случались казусы. Московские барышни, которые участвовали в фестивале, были, крайне непростые, с венециями и берлинале за спиной. А тут их в Быстром Истоке заселяют в гостиницу. Нет, в лучшую гостиницу, конечно. Но в деревне. С общим душем на этаже. Спасла только деревенская чудо-настойка, продегустированная гостями в гречишном поле.

Это только со стороны кажется, что работа на фестивале — сплошной бонус. Звездные гости, красная дорожка и вот это вот все.

— И каково это, идти по красной дорожке? Опустим момент, что она ведет к театру драмы в Барнауле, а не к Dolby Theatre в Лос-Анджелесе, где тебе «Оскар» дадут.

— На самом деле к этому моменту ты так устаешь, что ценность дорожки сходит на нет. Это становится просто необходимым рабочим моментом.

Весной был в Екатеринбурге, на фестивале «Человек труда», там каждый день была красная дорожка. И мы все по ней находились вдоль и поперек. Я, наверное, в той стадии профессиональной деформации, когда мне интереснее процесс, а не результат.

К тому же, это норма для кино, когда ты постоянно в поисках бюджета и одновременно вынимаешь палки из колес, а потом тебя ждут, мягко говоря, нелестные отзывы критиков,и еще СМИ поизмываются. Если ты в кинематографе, то надо понимать, что на каждый метр красной дорожки приходится ведро помоев.

В этом году я, кстати, не ходил по красной дорожке.

Земля Эльзы

— Все чаще появляются новости о том, что какие-то столичные группы снимают фильмы на Алтае. Как они тут оказываются?

— Чаще приезжают небольшим составом, никого особо в известность не ставят. От греха,чтобы еще и не запретили что-нибудь. Вот фильм «Болевой порог». Он, кажется, еще не вышел на экраны. Сами по себе ребята тихонечко приехали и сняли.

В Красноярске работает «Сибирская кинокомиссия», которая занимается организацией кинопроцесса и привлечением съемочных проектов в регион. Мы сейчас хотим стать частью этого процесса, чтобы у кинематографистов был прямой выход на Алтай.

В принципе мы и сейчас выполняем кинокомиссионные функции, но это просто личные договоренности. Как раз несколько дней назад я вернулся из location-тура с московской киногруппой, которая выбирала в Алтайском крае и Республике Алтай натуру для съемок. В следующем году хотят снять полнометражный фильм «Земля Эльзы». Барнаул тоже смотрели. Провели кастинг в двух театрах.

Дмитрий Шарабарин

Location-тур с группой проекта «Земля Эльзы».
Евгений Цветков.

Мы постарались максимально ребят заинтересовались, чтобы они все же выбрали Алтай. Если это случится, то на будущий год они приедут почти на месяц большой съемочной группой. Я уверен, что им потребуется много местных специалистов. Все будут в плюсе: они получат качественную организацию съемочного процесса на месте, а мы — бесценный опыт участия в большом проекте.

— Зачем им наша помощь, если они сейчас приезжают инкогнито и все у них получается?

— Мы эксперты, мы знаем местность и можем помочь во многих вопросах. Вот этой группе кто-то сказал, что надо снимать в Онгудае. Я говорю: Ребята, там не ваша история. Ваша история — в Турочаке. Режиссер говорит «хочу в Онгудай» и все тут. Приехали, там юрты стоят и верблюды ходят. Ну, вышли, покурили и поехали в Турочак. Потеряли целый день.

— Насколько велик интерес кинематографистов к Алтаю? Почему здесь хотят снимать кино?

— В «Сибирскую кинокомиссию» обращаются достаточно часто. В том числе зарубежные группы. Речь идет и об игровом, и о документальном кино.

У нас есть все — солончаки, горы, степи, леса и мегаполисы. Разнообразие ландшафтов, относительно дешевое питание и аренда транспорта. И у нас по любой дороге можно доехать до чудесных мест. В Иркутской области есть красивейшая тайга, а толку-то, там дороги только вокруг Байкала, а дальше — бурелом.

А у нас на Саввушках, например, вообще можно новый «Парк Юрского периода» снимать. Эти места доступны.

Дмитрий Шарабарин

Location-тур с группой проекта «Земля Эльзы».
Евгений Цветков.

Документальное или игровое

— Что сейчас сложнее снять, документальное или игровое кино?

— Как ни странно, документальное. С игровым кино есть много возможностей заявить о себе, те же питчинги разного уровня, под него заточена вся индустрия и деньги дают охотнее. Можно даже бесплатно получить готовый сценарий. Их студенты пачками пишут.

Игровая короткометражка — это три-пять съемочных дней, четкая «раскадрованная» работа. Док — это огромное количество материала, месяцы работы, физически изматывающий труд. Это я вам как документалист говорю.

— Всегда так было или это тенденция последних лет?

— Как ни странно, 10−15 лет назад было проще. Наверное, это личное. С возрастом появляется страх сделать непрофессионально, да и вообще во что-то ввязаться. Сейчас вот предложи мне взять камеру, поехать снимать «Гималайский дневник» в Индию и пережить все то, что там было. Сильно подумал бы.

Дмитрий Шарабарин

Съемки.
Из личного архива Дмитрия Шарабарина.

Деньги и друзья: как снять кино в Барнауле?

— Предположим, я хочу снять кино в Барнауле. Какие проблемы меня ждут?

— Если вы режиссер и, допустим, у вас есть сценарий, возникает первая гигантская проблема — где взять оператора. У нас есть телевизионщики и рекламщики. Они классные, но у них другая специфика. Либо оператор запросит хороших денег, либо это будет энтузиаст. В любом случае шансов найти его самостоятельно очень мало. Потом надо найти актеров, договориться с локациями.

— Хорошо. Договорились и сняли кино. Что дальше?

— А для чего мы его снимали?

— Как минимум, чтобы людям показать.

— Те, кто так думают, в итоге показывают свое произведение маме и друзьям на кухне, на этом все кино заканчивается. Вот снимать для фестивалей — это уже мотивация. Сейчас их много. Я к ним отношусь с разной степенью благожелательности, иногда это просто развод на деньги. За 20 баксов сегодня любой режиссер может стать лауреатом какого-нибудь «престижного» конкурса.

Но есть много фестивалей, где хорошие продюсеры отсматривают работы. Это шанс показать себя.

Дмитрий Шарабарин

Съемки фильма «Деревня».
АГИК.

— Как сделать так, чтобы мой фильм увидела широкая аудитория?

— Вот! Надо было этот вопрос задавать себе еще на этапе идеи. Любой кинопроект должен начинаться с продюсерской разработки: для кого это кино, кто и где его увидит. Фильм должен быть просчитан, иначе ты просто снимаешь красивые картинки для себя. Киноведы скажут: тут не хватает драматургии. Прокатчики скажут: надо больше экшена.

Продюсирование в этом и заключается — в анализе потребностей рынка. У нас все кино продюсерское, нравится это кому-то или нет. Говорят, что Балабанов — это независимое авторское кино. Да это мегазрительское массовое кино, просто Балабанов — сам себе гениальный продюсер.

— Сколько людей потребуется для съемок моего фильма?

— В коротком игровом — пять-десять человек. Тут все зависит от того, сколько у тебя есть друзей, которых можно привлечь «за спасибо», чтобы «удочку» с микрофоном подержали,например. Так что-либо ты состоишь в каком-то киносообществе, в котором у тебя есть такие друзья, либо у тебя просто есть деньги. Много денег.

— Можем назвать сумму?

— Короткометражное игровое кино можно снять за 500 тыс. рублей. Можно и дешевле. Опять же в зависимости от количества друзей. Но есть риск эти 500 тысяч выкинуть на ветер: никудышный сценарий или плохие актеры могут вас потопить. А, подсчитав все затраченные силы, средства и нулевой выхлоп, вы вряд ли возьметесь за второй проект.

— Как-то все пессимистично.

— Есть две крайности. Одним людям кажется, что кино — это безумно тяжело и сложно. Другим — что это очень легко (взял фотоаппарат, снял, нарезал, музыку положил — и все). Истина всегда где-то посередине. Сейчас и телефоном можно снять кино, даже полный метр. Начинающим очень советую. Телефон может отлично показать и режиссерскую и операторскую работу. Заодно и поймете, ваше ли это дело — кино снимать.

— Ваш центр организовывает кинопоказы лучших региональных короткометражек «Сделано в Башкирии» «Сделано в Казани». Увидим мы когда-нибудь подборку «Сделано на Алтае»?

— Думаю, этот момент близок. Я верю.

Дмитрий Шарабарин

Дмитрий Шарабарин. Личный архив.

Чем известен Дмитрий Шарабарин

Родился в 1975 году в Алейске, закончил юридический факультет АлтГУ, режиссерские и продюсерские курсы. Пять лет работал ведущим радиопрограмм в Барнауле. С 2002 по 2010 — автор сценариев и режиссер-документалист на ГТРК «Алтай». Снял фильмы «Две жизни инженера Ползунова», «Барнаульский полк», «Алтай заповедный» и четырехсериайный «Гималайский дневник».

В настоящее время креативный директор кинопрокатной компании «МЕМ Групп».

Его полнометражный документальный фильм «Париж-Канны-Орлеан» удостоился диплома независимого кинофестиваля в Глазго (Великобритания), награды «Лучшая операторская работа» (Дмитрий Кудрявцев и Юрий Мартынов) на международном кинофестивале в Лечерии (Венесуэла) и «Exeptional Merit» кинофестиваля Docs Without Borders (США).

Оригинал

Молодежный центр кинематографистов Алтая

Молодежный центр кинематографистов Алтая

Добавить комментарий

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте как обрабатываются ваши данные комментариев.