Вадим Валиуллин – молодой уфимский кинорежиссер. Его полнометражный дебют, комедийный слэшер «Мертвым повезло», в прошлом году был впервые представлен на главном российском кинофестивале «Кинотавр», попав в основную конкурсную программу, а недавно стал доступен для онлайн-просмотра. DARKER побеседовал с автором фильма о творческом пути, источниках вдохновения и ситуации в российском кинохорроре.
По сюжету «Мертвым повезло» молодой парень попадает в банду колоритных наемных убийц, перед которыми стоит задача замаскировать очередное заказное убийство под действия маньяка. Работу осложняют постоянные звонки от одержимого микроменеджментом заказчика и появление настоящего серийного убийцы. Зрителю стоит приготовиться к веселому грайндхаусу с кровищей, кишками и упором на черный юмор.
Привет, Вадим! Почему потенциальным зрителям стоит обратить внимание на ваш фильм? И, более того, заплатить за легальный просмотр?
«Мертвым повезло» – это первое в России кино такого плана. У нас уже хватает мистики, но если брать полноценный слэшер, тут мы одни из первых. Были, конечно, «Путевой обходчик» и «ССД», но у нас слэшер именно комедийный. Еще снимаются «Шашлыки» (продюсера и сценариста Жоры Крыжовникова – прим. авт.), но, к сожалению, пока о них ничего нового не слышно.
Наш фильм – о простых российских ребятах, которые попадают в сложную ситуацию, и главное отличие от зарубежных аналогов – особая российская атмосфера. Ну и кровь с расчлененкой для любителей жанра прилагаются.
А легально стоит смотреть, потому что это способ поддержать независимый российский кинематограф, если вам действительно нравится такое кино. Для нас сейчас это единственный способ монетизации фильма. Бюджет «Мертвым повезло» – 500 тысяч рублей, и снимали мы в основном на свои деньги, плюс были частные вложения от друзей. Никакой господдержки не было, и стоит понимать, что Минкульт или Фонд Кино никогда в жизни на такой жанр денег не дадут. Вернее, деньги дают и на хорроры, но важно понимать, что, получив деньги, ты берешь на себя определенные обязательства в плане уровня «жести». Есть ограничения, за которые выходить нельзя. Грубо говоря, это 16+, а не 18+, как у нас.
Как правило, на авторов жанрового кино большое влияние оказывают фильмы, засмотренные до дыр в детстве и подростковом возрасте. На чем росли вы?
Я рос в эпоху VHS. Кино смотрели на видеокассетах, которые перезаписывались и передавались из рук в руки. Хитами были «Хищник», «Чужой», «От заката до рассвета», «Криминальное чтиво». Еще «Mortal Kombat»! Как правило, это были остросюжетные фильмы, боевики. Смотрели фильмы со Шварценеггером и Сталлоне, там было не так важно, что за фильм, как то, кто в главной роли.
А какие фильмы вызвали у вас желание самому снимать кино?
Это произошло позже. Я много лет учился на художника, сначала в художественной школе, потом в университете. Познакомился там с компьютерной графикой, спецэффектами, 3D-моделированием. А потом, когда мне было 24 года, можно сказать, случайно отучился в киношколе. И там уже начал интересоваться кино всерьез.
Я открывал топы КиноПоиска и IMDb и смотрел все подряд. Среди режиссеров, которых я тогда для себя выделил, были Серджио Леоне, Билли Уайлдер, Тарантино, Гай Ричи. Например, посмотрев все фильмы Леоне, я понял, что он мне близок. Изучая его фильмы, я многому научился в плане режиссуры.
Вы назвали свою компанию From Outer Space Productions. Это отсылка к «Плану 9» Эда Вуда?
Да, к Вуду. Но вообще, если вбить в поисковик «from outer space», чего там только нет. Это устойчивое сочетание: «кто-то из открытого космоса».
Как появилась идея делать дебютный полный метр именно в жанре комедийного слэшера?
После обучения в киношколе я начал снимать рекламу, социальные ролики, какие-то короткометражки, познакомился с оператором Артемом Айсиным. Скоро я понял, что люди смеются над тем, что мы делаем. Смеются в хорошем смысле. Тогда я понял, что я режиссер скорее комедийный, а не драматический. Отсюда пришло решение сделать упор на комедию. Просто потому, что нужно делать то, что получается.
Я не был уверен, что мы потянем какую-либо мистику, потому что для этого нужно рисовать спецэффекты, создавать каких-то монстров, и я знаю, какая это большая работа. Не хотелось лет на пять зависнуть на доработке спецэффектов. Поэтому возникла идея сделать слэшер. Этот жанр был выбран также потому, что фильм изначально писался под одну локацию. Я понимал, что бюджет будет небольшим и мы не сможем позволить себе серьезные декорации. Даже если делать романтическую комедию, нужно много локаций и чтобы все выглядело красиво. А это дорого.
Мы исходили из своих возможностей и из тех ресурсов, что у нас были. Думали, как их можно максимально использовать, чтобы на выходе был наилучший результат.
Чем вы вдохновлялись, разрабатывая «Мертвым повезло»?
Основными источниками вдохновения были «Бешеные псы» и «Тебе конец». Тарантино снимал свой дебют с небольшими деньгами на одной главной локации. «Тебе конец» тоже достаточно дешево снят, в одном доме, но с классным сюжетом. Я посмотрел его в кинотеатре два или три раза. Он и дал главный толчок, показал, что необходимо делать.
Съемки фильма прошли в Уфе летом 2015 года.
Как вы считаете, сложнее ли снимать кино вдалеке от Москвы?
Возможно, с настолько маленьким бюджетом снимать в Уфе было даже легче. В родном городе мы знали все локации. Где-то о съемках получалось договориться бесплатно. Люди идут навстречу, потому что киноиндустрия здесь находится в зачаточном состоянии.
В Москве все те же вещи стоили бы гораздо дороже. Конечно, в Москве намного больше профессионалов, но профессионалы за работу будут просить соответствующие деньги. У нас была замечательная небольшая съемочная группа, которая работала с полной самоотдачей. Я очень благодарен всем, кто работал над фильмом. Без них мы бы его не сняли.
Как проходил кастинг? Легко ли было найти нужных исполнителей среди местных актеров?
Вообще, главную роль сыграл Дима Богдан, московский актер. Остальные роли исполнили артисты уфимского Русского драмтеатра. Мы с ними работали на рекламах и короткометражках, были лично знакомы. Это помогло, потому что они уже знали, что от меня можно ждать нормальный результат на выходе, а я понимал их органику и знал, что они профессионалы. Они были готовы рискнуть и сняться в полном метре. Если бы я был просто человеком с улицы, вряд ли бы они пожертвовали половиной отпуска, чтобы сняться в фильме. За это им всем большое спасибо.
Не смущали ли исполнителей черный юмор и кровища? Например, что об этом думал ваш постоянный актер Валерий Гриньков, представитель старшего поколения?
Он замечательный артист, профессионал. Он все эти шутки понимал. Все остальные актеры в фильме тоже понимали, о каком жанре идет речь, и никакого отторжения не было. У нас уже на этапе кастинга отсеялись все, кому это было не близко. Люди с принципиальным неприятием подобных шуток просто поняли, что им это неинтересно.
Кажется, при подготовке к съемкам вы попали в больницу?
Мы с художником Русланом Асадуллиным и оператором Артемом Айсиным сами строили дом для съемок. Нашли на турбазе несколько заброшенных домов. Разбирали соседние и использовали материалы для того, чтобы восстановить наш. Спасибо, кстати, директору турбазы, который оказал огромную помощь. И в этом доме я подхватил мышиную лихорадку (опасное вирусное заболевание, которое переносят грызуны – прим. авт.), не повезло. Попал в больницу. Дом они достраивали вдвоем, без меня. Я вышел и сразу начал снимать.
Постпродакшен фильма затянулся больше чем на год. Это ведь не редкость для независимых проектов?
Да. Когда у фильма есть большой бюджет, по каждому направлению работают отдельные специалисты. А здесь мне всем приходилось заниматься самому, плюс помогла студия компьютерной графики Samruh, они находятся в Казани. Они тоже не могли выделить большого количества специалистов, это все было по дружбе: либо совсем дешево, либо бесплатно. Поэтому все делалось дольше, чем если бы был полноценный бюджет. Звук и цвет мы делали в Москве, тоже совсем задешево. Миша Кукушкин – сопродюсер фильма – помог частично организовать постпродакшен.
Пока шел постпродакшен «Мертвым повезло», Вадим успел снять короткометражный фильм «Кредит». Социальная трагикомедия стала победителем фестиваля «Кинотавр» в 2016 году. По сюжету девушка, которой нужно выплачивать ипотеку, узнает, что неизлечимо больна. Фирменный черный юмор Вадима присутствует и в этой работе.
Пока я монтировал «Мертвым повезло», захотелось что-нибудь снять и развеяться. Это был эксперимент. Если полный метр был фильмом жанровым, здесь захотелось сделать что-то социальное.
Как считаете, именно благодаря успеху «Кредита» вас взяли в конкурсную программу с довольно неформатным для «Кинотавра» фильмом?
Я не думаю, что здесь сильно повлиял успех «Кредита», но, безусловно, он помог обратить на нас внимание отборочной комиссии. В любом случае, если бы «Мертвым повезло» не был качественно сделан, то и успех «Кредита» не помог бы.
Также, мне кажется, одна из причин в том, что как раз в прошлом году «Кинотавр» пошел по пути жанрового расширения. Это ведь самый передовой фестиваль в России, и хорошо, что они, помимо артхауса, начали принимать на конкурс жанровые фильмы, зрительские фильмы.
Судя по отчетам профессиональных критиков, публика «Кинотавра» встретила фильм неоднозначно. Были ли вы расстроены прохладным приемом?
Я думал, будет хуже. Зал был на 300 человек. На моменте с отрезанием пальцев вышли человек 17. Еще примерно 15 вышли на моменте, где разделывают людей. Все остальные досмотрели до конца. Вышли люди, для которых такие жесткие сцены принципиально неприемлемы. На «Кинотавре» были фильмы, я не буду их называть, с которых люди уходили на всем протяжении сеанса. В итоге уходило две трети зала. Я считаю, это гораздо хуже.
Никакого расстройства нет. Наоборот, я считаю, что это был большой успех. Нам очень повезло, что наш фильм, снятый в Уфе за 500 тысяч, попал на один конкурс с лентами, которые снимались за 50, 60, 80 миллионов. Это помогло привлечь к нему внимание.
Недавно фильм появился в онлайн-кинотеатрах. Как успехи?
Я читаю отзывы и рецензии – на удивление, они в основном хорошие. На сайтах, где зрители могут оценить фильмы, наблюдается тенденция: большинство оценок либо довольно высокие, либо единицы. Определенной, насмотренной аудитории фильм очень нравится. При этом есть зритель, который такое кино категорически не приемлет. Так же, как есть люди, которые не могут смотреть «Пилу», «Человеческую многоножку», «Сербский фильм» и прочее. У нас, конечно, не так жестко, но некоторые принципиально не могут смотреть даже фильмы Тарантино.
По поводу финансовых показателей ничего сказать не могу, первые отчеты будут через полгода.
Есть ли у вас чувство, что в России, в частности у кинокритиков, существует предубеждение против чисто развлекательного кино?
Да нет, я такого не заметил. Вообще мы старались сделать фильм для зрителя. Я сам очень часто хожу в кино, и после тяжелого рабочего дня, когда приходишь в кинотеатр, мне, например, не хочется брать на себя чужую боль, грузиться и мучиться во время просмотра. Мне гораздо интереснее посмотреть блокбастер со спецэффектами, отключиться и попасть в другой мир. Это мои личные предпочтения. И я стремлюсь к тому, чтобы и дальше делать только развлекательное кино.
Что можете, как зритель, сказать о состоянии российского кинохоррора? Что нравится вам лично?
Хоррор в российском кино сейчас выходит на новый уровень. Фильмы, которые были пять лет назад и сейчас, это небо и земля. Другое дело, что все выходящие фильмы – это мистика, имеющая отношение к духам, призракам и всему такому. Я же в принципе мистику не особо люблю не только в российском, но и в зарубежном кино. Я не верю в привидения – я верю в темную сторону человеческой души. Поэтому я много мистических хорроров, в том числе и американских, просто пропускаю. Если я вижу, что там очередные куклы с проклятиями, то иду на такое, только если больше не на что.
То есть, если выбирать между мистикой и слэшерами, вы, без сомнения, выберете слэшеры?
Да. Слэшеры, триллеры про маньяков. Я с удовольствием смотрю фильмы, где источник зла – человек. Это действительно страшно. А когда зло идет от какого-то проклятия, мне тяжело это воспринимать всерьез. Хотя, конечно, бывают классные мистические фильмы, которые мне нравятся. Например, «Красные огни».
При этом мне нравятся фильмы, где демоны вселяются в людей. Фильмы об одержимости и экзорцизме. Их я смотрю с удовольствием.
Как вы считаете, есть ли у слэшеров в России потенциал, чтобы сместить с трона мистику?
Сейчас растет новое поколение зрителей. Они смотрят кино со смартфонов и других устройств. Я думаю, что когда это поколение станет экономически активным, станет все возможно. Они смотрят, скажем, «Фарго», и смеются, когда человеку на голову падает кондиционер. Они способны над таким смеяться, у них другое отношение к крови на экране, к черному юмору. Это вселяет надежду.
Любите ли вы хоррор в литературе, музыке, играх?
В свое время я был поклонником группы «Король и Шут». Не могу сказать, что меня особенно интересует хоррор в литературе, читал мало ужасов. А в игры не играю уже давно, раньше предпочитал экшены и шутеры.
Есть ли у вас проект мечты? Что-то, что вы хотели бы снять при неограниченном бюджете и полной творческой свободе?
Я хотел бы экранизировать «Мартина Идена». Можно сказать, эта книга отражает всю суть человеческого пути в этом мире. Конечно, есть много всего интересного, но это прямо заветная мечта.
Какие у вас планы на ближайшее будущее? Чем занимаетесь сейчас?
Из того, что реально может быть запущено в ближайшее время, сейчас пишется сценарий социальной комедии. Не могу пока раскрывать подробности. Еще есть задумка для хоррора на каннибальскую тему, но финансирования для него у меня пока нет.
Что хотели бы сказать в заключение читателям DARKER?
Хотел бы попросить, если есть возможность, смотреть кино легально, потому что если все будут смотреть фильмы нелегально, это уменьшит шансы на то, что такое кино будет появляться в России в будущем.
Спасибо за разговор, Вадим!
